Бахтияр Салжанов: Хирургия – это моя жизнь…

Хирург — это благородная и ответственная профессия, который всегда пытается бороться со смертью до последнего. Он дает человеку еще один шанс, дарит жизнь. Это профессия очень благородная и ответственная, так как требует не только выдержки, хладнокровия, но и отличного знания своего дела. А самое главное,  в их руках наши с вами жизни. Много спасенных жизней и в арсенале сегодняшнего гостя нашей газеты — хирурга высшей категории Бишкекской городской клинической больницы скорой помощи № 4 Бахтияра Салжанова.

Бахтияр Адылович, почему решили стать хирургом? Это же очень тяжелая профессия?

 — По своей натуре я такой человек, что выбирал всегда самую тяжелую работу. Помню даже в детстве, а я вырос в условиях сельской жизни, когда надо было строить, я мальчишкой таскал камни, замешивал цементный раствор, в то время как другие, постарше меня ребята выполняли работу «принеси-подай». То есть брать ответственность – это то качество, которое было у меня всегда.

Выбор направления в медицине тоже из этой серии – преодолевать трудности и видеть результат свой работы.

Вообще, после окончания мединститута я должен быть по распределению уехать работать в районную больницу одного из отдаленных регионов, но поскольку к тому моменту у меня была семья, а детки маленькие, то оставили в Бишкеке, что дало мне, начинающему специалисту возможность учиться у старших коллег, которые помогали мне в профессиональном становлении.

В клиническую ординатуру попасть было непросто. Но поскольку я брался за любой объем работы, быстро схватывал, обладал такой трудоспособностью, что мог не чувствовать усталости, то постепенно попал в негласный список молодых, но перспективных хирургов.

Было время, когда в начале 90-х прошлого века, в связи с нехваткой анестезиологов я «начал давать анестезию, причем настолько точно рассчитывая дозу, чем вновь привлек внимание маститых старших коллег.

Вы знаете, в хирургии считается не карьерный рост, а профессиональный. Он заключается в нескольких этапах становления. Фундамент — первые навыки хирургии, когда старшие коллеги тебе доверяют первые операции, когда ты начинаешь заходить в брюшную полость и там работать. Следующий этап — операции на различных органах брюшной полости, например, удаление желчного пузыря. Следующий этап — желудочная хирургия. Когда ею овладеваешь, то чувствуешь себя хирургом-профессионалом.

На моём профессиональном пути был ещё один важный этап – ортопедия. Так вот, если нейрохирургия –это один из самых «сложных» разделов хирургии, то ортопедия и травматологическая хирургия, на мой взгляд, это самое «легкое» направление в хирургии. Технология соединения костных отломков после перелома при помощи операционного вмешательства далась мне нетрудно, я быстро освоил технику прочного зафиксирования два или более отломка костей для их правильного сращения.

Однако, при первом удобном случае, вернулся в свою стихию, туда, где прилагаешь максимум усилий, чтобы спасти тяжелобольных, или тех, кто поступает к нам с огнестрельными ранениями, разрывами внутренних органов.

Я считаю, что в хирургии нет случайных людей. 90-е годы были непростыми. Всё равно работали. Мыслей покинуть хирургию никогда не возникало, даже когда не хватало элементарных бинтов для перевязки или, например, шовного материала, марли, антибиотиков.

Быть настоящим хирургом – значит не бояться тягот, когда не спишь ночами, а с утра встаешь за операционный стол. В этом мне всегда помогала моя сельская закалка, о которой я уже говорил.

Честно говоря, я даже не помню, как выросли мои четверо детей, спасибо моей супруге, которая с пониманием относилась к моей работе. Без выходных, отпусков, ночными звонками, когда в кромешной ночи приходится соскакивать с кровати и бежать в больницу при поступлении «тяжелых пациентов».

Как вам удается выдерживать такую нагрузку? Тем более на протяжении трех десятков лет.

— Я оперирующий хирург. Скальпель – моя «волшебная палочка», при правильном ее использовании спасающая жизни людей. Когда видишь благодарные лица тех, кто был на грани смерти, то мозг, весь мой организм начинает пульсировать по-другому. Я счастливый человек, потому что могу видеть результат своей работы.

Да и с годами понял, что мне надо постоянно находиться в этом ритме. Когда ты не оперируешь, мозг начинает жиреть. Врач не может принимать быстрых решений. Я молодым хирургам говорю, что копить надо не только опыт, но и развивать в себе навык принимать собственные решения. Хирург складывается до 30 лет. Если не сложился, появилось чувство страха, то после 30 это преодолеть очень сложно. Все говорят, что у хирурга должны быть золотые руки, но у созревшего хирурга должна быть «холодная голова», чтобы принимать единственно правильное решение. Права на ошибку у нас попросту нет.

Не считаете свои операции?

— Раньше в силу молодости я считал, но потом сбился со счету. Было дело я считал операции на желудок. Подсчитывал большие операции — удаление части толстой кишки слева, справа, удаление селезёнки. Затем начинал считать ножевые ранения сердца — сколько было таких операций, сколько человек у тебя выжило.

Хирург в операционную не идёт с мыслью причинить вред. Но бывают послеоперационные осложнения в силу каких-то особенностей. И винить, корить врача-хирурга, что он выбрал не ту тактику, конечно, не стоит. Я часто об этом думаю, домой прихожу и думаю.

 Сейчас часто врачей ругают…

 — Да, идёт нагнетание на здравоохранение. Я против того, что врача ругают за принятое решение, не зная, в какой ситуации он его принимал. Если мы начнём ругать врачей за принятое решение, мы загубим профессию.

Юридическая ответственность врача за пациента – тоже большой вопрос. Не исключено, что какой-то процент покинет эту профессию. Где-то какой-то процент молодёжи столкнётся у нас с судебными органами. По кадрам стоит вопрос очень остро. Был момент, когда наблюдался большой отток хирургов, а притока нет. Средний возраст хирургов от 45 до 65 лет. Хирургов всегда нужно обучать, чтобы у него горели глаза, чтобы он посещал дополнительные курсы, совершенствовался. Как артисты переживают перед каждым спектаклем, так и хирурги перед каждой операцией.

 И вы?

— Конечно. Зайти во внутренности человека несложно, зная, что там случилась какая-то катастрофа, но как грамотно выйти? Как закончить операцию с наименьшими потерями — это главное. У каждой операции нет своих шаблонов, своих стандартов. Существуют официальные клинические рекомендации, которых мы придерживаемся при диагностике, лечении, операции. Но каждый случай индивидуален, как и любой организм. Я считаю, что операция — творчество. Скажу еще раз — самая лучшая благодарность — глаза пациентов и родственников. А когда случается какая-та проблема, осложнение во время или после операции, каждый врач переживает. И это переживание несёт с собой домой. И если дома тебя понимают и поддерживают, это важно и дорого.

Вы сказали, что вас дома понимают и поддерживают…

— Да. У меня супруга понимает мою профессию. Когда мы поженились, у меня было по 10-11 дежурств и в воспитании детей я мало принимал участия, поскольку они своего папу практически не видели в череде дежурств. Но без этих дежурств я бы не состоялся в профессии. Я с удовольствием хожу на работу. Оперирую по несколько раз в день. Для меня это необходимо. Когда ты несколько часов стоял у операционного стола, а потом выходишь весь мокрый, садишься за чашкой горячего чая — и вот оно ощущение удовлетворённости от работы. Это непередаваемое чувство.

А дети пошли по вашим стопам?

— Только младший сын, который заканчивает Кыргызскую государственную медицинскую академию имени И. Ахунбева.

Профессию выбрал без моего участия. Но я помог ему с выбором специализации, посоветовав все-таки травматологию, ортопедическую хирургию. Наверное, сказалось чисто отцовское чувство, пожалел своего ребёнка, посоветовав ему, как я вначале говорил, самый «легкий» раздел хирургии.

Желаю сыну, чтобы ему тоже повезло со старшими наставниками, на личном фронте, ведь так не бывает, что когда человек достигает чего-то определённого в жизни, то он сделал всё сам. Есть старшие друзья, коллеги, которые вовремя научат, вовремя подскажут. И, естественно, это семья, твоя половина, где ты отдыхаешь. Супруга моя многое пережила, когда я дежурил, уходил на тревожные вызовы. Поэтому такой тыл, окружение — это 50% твоего успеха. Не меньше.