Мэтру кыргызской медицины, выдающемуся хирургу, академику Мамбету Мамакееву исполнилось 95 лет.
Ассоциация урологов и андрологов, возглавляемая учеником Мамакеева, профессором, член-корреспондентом НАН Акылбеком Усупбаевым, инициировала проведение торжества по случаю юбилея. Инициативу поддержала медицинская общественность страны. «Биография прославленного хирурга — это история становления современного Кыргызстана, его здравоохранения, науки и образования. Так, как работает учитель, может работать только врач, который очень любит хирургию. Он был и остается примером для подражания для всех нас», — сказал Акылбек Усупбаев. «Мамбет Мамакеевич – человек-энерджайзер. И трудно даже представить нашу медицину без такой легендарной личности. Мы ведь все его ученики. И помним его наставления: у хирурга всегда должен быть наготове, образно говоря, тревожный чемоданчик, чтобы мчатся в любое время и любое место кому-то на помощь», — отметила заведующая кафедрой урологии КРСУ, профессор Галина Чернецова.
И не мечтал стать врачом
Более 70 лет провел возле операционного стола Мамбет Мамакеев, он даже занесен в книгу рекордов Гиннесса как самый долгопрактикующий хирург планеты. Разумеется, оперировал он не ради рекордов, а потому, что без клиники, без операционной жить не может. Но что удивительно, свою первую операцию помнит, словно она была вчера.
— Я долго был ассистентом у профессора Фридмана. Однажды он предложил: мол, давай поменяемся местами. Теоретически я, конечно, знал ход операции. Но душа екнула. Признался, что боюсь. Я сделал две операции по поводу аппендицита и грыжи. Профессор во время них не проронил ни слова. Но по ходу операции язык в общем–то и не нужен. А по глазам, одобрительным кивкам профессора я понимал, что все делаю правильно. Это тоже придавало сил. На утренней конференции Максим Ефимович сказал, что у Мамбета Мамакеева легкая рука и с сегодняшнего дня он разрешает мне оперировать самостоятельно. И вот оперировал с одобрения и согласия учителя все эти годы, — рассказал Мамбет Мамакеевич.
Он первым из хирургов освоил и лапароскопический метод операции при острой желчнокаменной болезни. Но до этого ему пришлось побороться за жизни больных и в Минздраве, и в горздраве.
— В 1970 году я защитил диссертацию по хирургическому лечению при остром холецистите, осложненном желчнокаменной болезнью. Смертность при этом заболевании превышала сорок процентов. Поскольку с приступами желчнокаменной болезни люди поступали в терапевтическое отделение или в инфекционную больницу, думали, что у них болезнь Боткина. А кожа желтела, потому что камень закрывал желчевыводящие пути. Человека надо было оперировать, а его лечили консервативно. В итоге очень часто развивался желчный перитонит, и уже в тяжелейшем состоянии больного переводили в хирургическое отделение. И меня прорвало. Объяснял, убеждал, доказывал в министерстве, что таких больных надо везти в дежурную хирургическую клинику, иначе смертность будет только расти. Я ведь настырный по натуре и, если уверен в своей правоте, буду добиваться своего до конца. Не сразу, но все-таки Минздрав и горздрав издали соответствующие приказы, и все больные с такой патологией стали поступать в неотложную хирургию, — продолжает Мамбет Мамакеевич. — И смертность снизилась до четырех процентов от осложнений после этого заболевания.
Как рассказал профессор АкылбекУсупбаев, научная деятельность учителя началась с топографо–анатомического обоснования пересадки почки в подвздошные сосуды. Он впервые в мире предложил это в своей кандидатской диссертации еще в 1959 году. Позже за рубежом начали выполнять трансплантацию почки именно по этой методике.
Национальный хирургический центр не случайно носит его имя: он детище академика. Клиника стала не только ведущим лечебным, но и научным центром.
— А как трудно было работать после развала Союза, не хватало то одного, то другого. Помню, будучи депутатом парламента, я выезжал за рубеж. Но меня, честно, меньше интересовали депутатские дела, больше медицинские. Я просил связать меня с руководством клиник, а иногда связывался с ними заранее. И когда мои коллеги–парламентарии отправлялись на шоппинг, я — в клинику, чтобы посмотреть, а заодно чего–нибудь попросить. Помню, будучи в Германии, вернулся в гостиницу с двумя огромными коробками с инструментарием, лекарствами, расходным материалом. Членов делегации очень заинтересовало, где и что я купил. Когда я, счастливый, открыл коробки, они оторопели. До сих пор помню их удивленные лица, — со смехом вспоминает юбиляр.
Коллеги называли его «наш неистовый Мамакеев». И они где–то и правы. Он действительно никогда не жалел себя.
— Хирургию ведь надо любить больше себя, только тогда ты имеешь право называться хирургом. И эта любовь, поверьте, непростая — с кровью, слезами, бессонными ночами. Более сорока лет назад я потерял глубокий сон, он так и не восстановился, к кому только ни обращался. Это издержки нашей профессии, поскольку не отключаешься и по ночам, — сказал Мамбет Мамакеевич.
По его словам, он и не мечтал стать врачом. Семья была очень бедной, двенадцать детей. Но после войны был такой призыв партии: готовить национальные кадры. И Мамбет Мамакеев, как говорится, попал в струю. По–русски сказать он не мог ни да ни нет. На подготовительных курсах мединститута целый год учил язык. И тут, по признанию академика, только впервые узнал, что на свете есть подушки, кровати, простыни, конфеты попробовал. Может, потому, что хотел вырваться из нищеты, он так стремился хорошо учиться.
— Сколько буду жить, буду благодарить своего учителя — талантливейшего врача, профессора Максима Фридмана, поверившего в меня, увидевшего в бедном студенте хирурга, — говорит первый доктор-Герой Кыргызстана. – И еще Аттокура Шерова, бывшего завкафедрой анатомии, который буквально заставил меня преподавать анатомию. Помню, я даже подскочил: «Зачем мне она, я уже ассистирую на операциях!». «Спасибо мне потом скажешь», — ответил он. И как он был прав! Человеческий организм — самый сложный механизм, который создала природа. Бывает, открываешь брюшную полость, а внутри все спаяно, как электросваркой, невозможно найти, где какой орган расположен. И только тот, кто хорошо знает анатомию, может справиться, а если не знает, то лучше не начинать. Поэтому сам гонял своих студентов по анатомии и физиологии. Они вроде меня сначала возмущались, а сейчас тоже благодарят, — говорит мэтр хирургии.
Многие проблемы в нашем здравоохранении сдвигались с мертвой точки благодаря его бронепробиваемой помощи и авторитету. Академик создал свою хирургическую школу, при его руководстве хирургический центр приобрел статус национального. Мамбет Мамакеевич не обделен вниманием своих бывших пациентов, коллег и «верхов». Он полный кавалер орденов «Манас» I,II,III степени, что приравнивается к высшей государственной награде — «Кыргыз Республикасынын батыры». Причем он дважды герой. Ранее ему было присвоено звание Героя Кыргызской Республики с вручением особого знака «Ак–Шумкар». Это самое достойное признание его вклада и заслуг в медицине, это и дань высочайшего уважения всего народа.
В адрес юбиляра пришло множество поздравлений. Как он сказал, столько и сам не ожидал…
Мнение коллег и учеников
Бесспорно одно – Мамакеев — это личность, самородок, феномен. Из чего соткана его самобытность? Это прежде всего лидерство и цельность. Он весь народный — Герой, старейшина, лекарь, академик, но в то же время, безусловно, он государственник. Причем не чиновник это точно, хотя 20 лет с лишним депутатствовал. Многочисленные регалии и звания лишь подчеркивают цельность его натуры. У него не отнять патриотизма, настырности и воли. Он, по сути, символ кыргызской интеллигенции послевоенного поколения. «Биз кылбасак — ким кылат» — вот их патриотическое кредо.
Он как символ трудолюбия, стойкости, прагматизма. Честный трудяга, но прямодушный правдоруб, во всем имеющий собственную позицию. Защищая свою правду, он зачастую бывает резким, задиристым. Но мы–то знаем, что народная память и история сохранит не это, а его открытость, справедливость, человечность. Как хирургу ему свята лишь одна конкретика — это жизнь больного. Ему характерны энтузиазм, оптимизм, динамизм. «Азабын тартсан — узурун коросун» — это трудовой девиз Мамакеева. Лишь благодаря тому, что трудится не покладая рук вот уже 70 лет, он остается в авангарде науки, практики и поныне. Помнится, в свои 70 лет он вознамерился наладить эндохирургию в Кыргызстане. Представляете, какая была ломка стереотипов, привычных навыков и мышления?! Ныне его личный счет пошел на 6 тысяч эндовмешательств. А между тем это один из масштабных опытов в мировой практике. Разве не повод гордиться тем, что выходец из мамакеевской школы — профессор Руслан Сулайманкулов сумел внедрить лапароскопические технологии своего патрона в регионах всей Южной Азии.
Его ученики порой удивляются, как ему удается вытащить почти безнадежного больного, который выживает вопреки врачебной логике и постулатам хирургической науки.
«Там, где мы накладываем 50 швов, он наложит всего 5. И не бывает у него почему–то несостоятельности швов. Возможно, это промысел Бога?» — задаются вопросом некоторые. Да нет, конечно. Наоборот, это хирургам дозволено исправлять просчеты Бога. В этом аспекте нужно говорить об «эффекте Мамакеева» — его великом умении, навыках, интуиции. И памятник нашему учителю — это лишь толика признания его истинных заслуг.
Нина Ничипорова